Поплакать бы.

Так хочется поплакать. Безумно. Безумно хочется безумно поплакать. Пореветь. Порыдать. И, чтобы когда проревёшься, всё стало другое и лучше. Как в таком глубоком детстве, в таком глубоком, что и не помнишь его уже. Но точно помнишь, что обиду можно было выплакать, а мир сразу после этого становился снова чудесным, вместе с его прекрасными обитателями.
Но теперь хоть реви, хоть не реви, толку нет.
Всё как в неслишком глубоком детстве. Которое уже помнишь.

Поплакать не поплакала или Ответ Верунчику.

Поплакать у меня не получилось, но я в своих метаниях душевных и скитаниях духа набрела на финал "Король поэтов'07" на СТС. Там уже читали Елена Исаева и Дмитрий Воденников.
Королём стал Дмитрий (91:93, перевес был в два голоса всего).

Этот стих я вчера не помню, нашла сегодня, пока выбирала что-то, чтобы выложить сюда.

Медленно войду в чужую жизнь.
Как здесь все порушено у Вас.
И страдания переплелись
С этим вечным смехом напоказ.
Так и жить... На книгах пыль копить,
На машинке подолгу стучать,
Ничего не пить и не курить,
И ночами с кем-нибудь молчать.
Так и жить, и душу не спасать,
Только на стихи ее дробить -
Про любовь отчаянно писать,
И совсем при этом не любить.
В узкое московское окно
Проникает свет от Самого.
Да не надо мне про Сирано,
Вас я хуже знаю, чем его.
Как же этот разгрести бедлам?
Выход намечая в тупике,
Можно, чайник разогрею Вам?
Можно, Вас поглажу по щеке?..
Елена Исаева

А вот стихотворение Воденникова выбрать было практически невозможно. И для меня это всегда критерий. Когда даже не знаешь, что же тебе ближе, потому что всё прекрасное, и что-то предпочесть решительно невозможно.

Я ничего еще не отдавал:
ни голову, ни родину, ни руку —
ну может быть какой–то смерти мелкой
[а может быть какой–то смерти крупной],
я выпустил из рук горящей белкой
[я выронил ее купюрой круглой], —
но я по–крупному — не отдавал.

Так пахнет ливнем летняя земля,
я не пойму, чего боялся я:
ну я умру, ну вы умрете,
ну отвернетесь от меня —
какая разница.

Ведь как подумаешь, как непрерывна жизнь:
не перервать ее, не отложить —
а все равно ж — придется дальше жить.

Но если это так (а это точно так),
из этого всего:
из этой жизни мелкой
[а может быть, из этой жизни крупной],
из языка, запачканного ложью,
ну и, конечно, из меня, меня —
я постараюсь сделать все, что можно,
но большего не требуй от меня.
Дмитрий Воденников

Снова имхо и снова про любовь.

Я не знаю, бывает ли любовь зрелая, недозрелая, перезрелая, и чем она отличается от влюблённости. Скоротечностью? Глубиной? А у кого есть эхолот для любви? И кто знает, что Вася любит не так глубоко, как Петя, а Петя по большому счёту и не любит вовсе, это влюблённость у него просто.
Ну так вот, я о чём. О том, что мне не нравятся люди в этом состоянии. Особенно, когда они говорят о предмете. Они как-то это так делают... что становится нестерпимо стыдно, будто ты писала, а кто-то ворвался. И люди эти такие дурацкие и жалкие делаются. Фальшиво это как-то. Приторно. Не могу объяснить - почему. Ощущение своё не могу объяснить. С ужасом думаю, что я тоже была такой вот дурацкой, жалкой, неуклюжей, глупой - и всё это в худших смыслах этих слов. Я знаю, что кто-то видит единственный смысл жизни в любви. Я знаю все эти штампы "без любви жизнь пуста". Может, я что-то не так понимаю? Или любовью теперь называют что-то не то, что я себе всегда представляла. Между людьми должно что-то быть. Или не должно.
И вообще, зачем я это всё...