(no subject)

Старательно удерживаю себя от желания написать, что завтра дадут горячую воду. Решила, что завтра напишу про это неприметной бегущей строкой оранжевого цвета (жаль, стразиков не прикрутить). На улице теплее 19 не делается, мы с Сашей беспрестанно таимся под одеялами, поскольку я без горячего душа с утра вообще не человек. Ну когда +33 за бортом, то я и холодным обхожусь, а из тазиков эта порнография меня не устраивает. Сижу вот, окно открыто. Нет, не закрою, посинею, опупырчусь, но не закрою. Я окна закрываю только в октябре, когда уже почти снег. И вообще, коты гуляют на окне. У них шуба, им нравится.
Уйду таиться сей же момент.

(no subject)

На меня нападает иногда желание покачать пресс, оздоровиться, охудиться ну и вообще как-то приобщиться к миру спорта. Вообще пресс качают посредством поднимания разных частей тела, ну, вы знаете, что я вам рассказываю. Но у меня есть такая фигня - колёсико с ручками. Прекрасная фигня. Посредством этой фигни пресс прокачивается весь и сразу - от горла до коленок. Начала я снова качать пресс три дня назад, до сей поры мышцы болят нещадно. И вот я пыжусь и корячусь на полу с этим колёсиком, а мой зловредный Саша злорадно выглядывая из-за моего(!) ноутбука шипит "что-о-о-о-о, больно тебе???" и довольный такой при этом, неприлично просто. Такое ощущение, что я все 10 лет ребенка мучила и наконец-то настал час расплаты.
Положила мороженое на стол и забыла о нём. Я покупаю пломбир в килограммовых упаковках. Обычно на неделю-две хватает. Ну и иду на кухню за водичкой. А тут бац, мороженое. Кричу "Саша, тебе мороженого налить?". Подтаяло, аха...

(no subject)

Да, кстати. Я отвлеклась на Катечку Гордон и Ксюшечку Собчак. А что там с большим адронным коллайдером? Ф-лента пишет, что его завтра включают и что снова перенесли и не включают. Шею-то мыть?

Давно хотела эту цитату разместить.

Вот что я думаю о религии. Тут сформулировано прекрасно.

"Я бы приказал ему сожрать все "Нравственные письма к Луцилию", потому что волк на самом деле призывал овечек быть кроткими и приходить к нему на обед, не сопротивляясь. Как только овца собиралась дать волку в челюсть, тут же Сенека потрясал своими книжечками и блекотал - "нельзя-ая-ая-ая!". В этом и заключалась наша с ним общественная мораль, когда шлепаешь овцу по щеке, а она обязана подставить тебе вторую щеку. Сопротивляться - "нельзя-ая-ая-ая!". Волки строят храмы и прививают овцам моральные принципы. Обыкновенная овца и сама по себе знает, чего можно, а чего нельзя, но только волки сотворяют из добродетелей культ, чтобы пользоваться этим культом, как зубами".